Певческий союз в Козлове. Обращая внимание на «самообразование» членов союза, инициаторы его захватили больной вопрос. Кому из певчих незнакома программа обучения нотам и нотному пению в хорах? Обыкновенно на первых порах, поступившего в хор мальчика заставляют ходить на клирос и спевки, давая держать тетрадку нот. Затем регент проходит с ним под скрипку, если сам умеет держать её в руках, гамму, награждая непонятливых зуботычиной … Иногда вместо зуботычины применяется уходрание и биение камертоном по макушке. Когда «зуботычины», «пинки», и прочие принадлежности науки становятся уже неудобными потому, что мальчик вырос, - ему дают звание «певчего». И так для того, чтобы называться певчим, необходимо походить на клирос, подержать известное время ноты, выучить до, ре, ми … и износить десятка два синяков от регента. Становясь старшим певчим, он вместо того, чтобы обогащать себя музыкальными познаниями, проводить свободное время у разных «Лупцов», в «Централках» и тому подобных заведениях с крепкими напитками, почему и остается полным невеждой в пении. Он поет знакомые, часто заученные на слух пьесы разных напевов, но совершенно не знает, откуда произошел тот или другой напев, чем, например, разнится киевский распев от распева московского и т.д. Нередко с такими богатыми «незнаниями» певчие выходят в регенты. Вот почему мы часто встречаем регентов, не только мало знакомых с элементарными понятиями пения, но и совершеннейших невежд в нем. Певческий союз, ставя целью для своих членов «самообразование», заботится первым долгом о школе для певчих, где вполне компетентные в пении члены должны делиться своими познаниями с членами, недостаточно или совсем плохо знающими пение. Два-три музыкально образованных лектора принесут громадную пользу певческим хорам в городе. А, ведь в Козлове есть хорошие и теоретики, и практики церковно пения… Зачем же дело стало? Вот тут то и «зарыта собака». Разбираясь в двух предыдущих пунктах, намеченных певческим союзом, я припоминал впечатления, вынесенные мною из знакомств с регентами и певчими многих хоров. Теперь остановлюсь исключительно на хорах Козлова. Из любви к пению, во время пребывания в городе иконы Казанской Вышенской Божией Матери, я обошел чуть ли не все церкви и был крайне удивлен слыша во всех церквях одну и ту же « Ныне отпущаеши» Соколова. Затем я вынес впечатление, что некоторые хоры исполняют пьесы тех композиторов, что и Боголюбский хор. Например, хор Ильинской церкви в подражании Боголюбскому хору доходит до ребячества… Как хотите, а слушать композиции Кастальского, Гречанинова, Лисицина в исполнении Боголюбского хора, где певчих за 40 человек и те же композиции в исполнении Ильинского хора, в котором певчих насчитывается не более 15-ти, разница громадная! Начинавшийся союз предусмотрел это великое зло и для уничтожения его в, «улучшении церковного пения» поставил себе девизом:  распределить между хорами произведения композиторов, согласуясь с силами каждого хора. И наверное при существовании Союза мне не пришлось бы слушать одно и то же чуть ли не во всех церквях, как не пришлось бы в одной церкви получать от пения удовольствие, а в другой уж …и говорить не стоит. Тогда бы, думаю я, и все другие, были избавлены от таких солистов, каких мне пришлось слышать в Боголюбской церкви. Это было тогда, когда трио пело «Воду прошед» но как? Дикие – визги, дикими голосами … Слушая их, я никак не мог понять: каким образом регент Боголюбского хора, имея у себя прекрасные голоса, выпустил на показ таких диковинных певцов? П.Д-в.