Зрелые годы, первые искания

Жизненная тропа Мичурина привела его в затхлый мир мелкого железнодорожного чиновничества старой России. Материальное положение Ивана Владимировича ухудшалось. За едкую насмешку над начальником станции Эверлингом, прибывшим на ночной пожар топливного склада в одном белье, Мичурин был лишен должности помощника начальника станции и переведен конторщиком в товарную контору.

Вечная нужда, мелкая неинтересная работа, грубые окрики начальства, взяточничество чиновников и их попойки в местном трактире после 16-часового рабочего дня — вот та тяжелая обстановка, в которую попал молодой Мичурин и которой он был чужд по своей натуре и стремлениям. Далекий образу жизни окружавших его товарищей по работе, Иван Владимирович жалел этих бедняков, но помочь им ничем не мог. Сам он был таким же нищим тружеником, жившим с семьей на месячное жалованье в 12 рублей.

Тяжелая обстановка жизни и работы не сломили Мичурина. В течение 12 лет службы на железной дороге Иван Владимирович не поддавался засасывающему влиянию среды, он не мог и не хотел примириться с чиновничьим миром. Все его помыслы занимала лелеемая с детства мечта заняться садоводством. А пока Мичурин, любивший еще в бытность свою помощником начальника станции работать над сигнальными и телеграфными аппаратами, тратил весь свой короткий досуг на разборку и сборку приборов точной механики. Он покупал старые испорченные гигрометры, часы, телефонные и фотографические аппараты, ремонтировал их и продавал. Это давало Ивану Владимировичу кое-какой приработок. Но нужда по-прежнему преследовала семью Мичурина. В поисках лучшего заработка Иван Владимирович перебрался с женой в товарную контору станции Ряжск. В Ряжске однако жизнь оказалась более дорогой, и Мичурин в 1875 году снова вернулся в Козловскую контору. Здесь обстоятельства жизни Ивана Владимировича несколько изменились, и впервые он мог от мечтаний перейти к осуществлению своих планов, правда, пока еще в самых ограниченных пределах. Тем не менее этот период в жизни Мичурина можно считать переломным. Этой перемене способствовало повышение оклада Ивана Владимировича до 23 рублей в месяц. Живя чрезвычайно экономно, Мичурин смог наконец заарендовать за 3 рубля в месяц небольшую пустующую усадьбу, расположенную за пекарней козловского булочника Сушкова на Архангельской (ныне Украинской) улице. Здесь, на крохотном отрезке земли, начато было великое дело обновления плодовых растений, заложен зародыш мичуринской растительной лаборатории. Приобретение этого участка для Ивана Владимировича было настоящим счастьем. Наконец он мог приступить к давно задуманной работе.

«Здесь, — пишет Мичурин, — я и проводил все свободные от занятий в конторе часы, затрачивая на приобретение растений и их семян те незначительные сбережения, которые старался экономить от своего жалованья из конторы, зачастую отказывая себе в самых необходимых расходах».

Работа на этой усадьбе продолжалась до 1880 года.

Собрав значительную коллекцию растений, Мичурин почувствовал тесноту.

«Скоро арендуемая мной усадьба, — пишет он, — настолько переполнена была растениями, что дальше не было никакой возможности вести на ней дело. К счастью мне удалось в это время приобрести с долгосрочной рассрочкой платы в 6 верстах от города небольшой клочок луговой земли, ¹ куда я перенес постепенно на своих плечах всех своих питомцев».

¹ Под слободой Турмасово, где ныне помещается центральная усадьба Совхоза-сада им. Мичурина.

Период деятельности Мичурина с 1880 по 1888 год является наиболее тяжелым. Арендная плата за обработку участка, непрерывное стягивание растений и семян со всех концов земного шара требовали много денег и времени. Постоянная материальная необеспеченность сильно осложняла деятельность Мичурина. В поисках средств Иван Владимирович вынужден был занять должность ремонтера станционных часов и сигнальных аппаратов на участке Рязань—Ртищево.

Возвратившись из поездки по участку, Мичурин до глубокой ночи работает в своей городской квартире над пополнением знаний, а с рассветом, взвалив на плечи садовые инструменты, растения, черенки, он спешит в Турмасово за 6 верст с тем, чтобы наладить работу в питомнике и успеть к 8 часам утра на службу.

Свои ежедневные путешествия на участок, а оттуда на работу Мичурин совершает пешком. Особенно тяжело ему было ранней весной и осенью, когда проселочная дорога покрывалась непролазной черноземной грязью. Денег не было не только на извозчика, но и на «харчевое довольствие», как выражался сам Иван Владимирович.

При тяжелом ручном труде, рассказывал он, часто вся семья, состоявшая к этому времени из Мичурина, его жены, сына, дочери и живущих у Ивана Владимировича сестры жены А. В. Петрушиной и племянницы А. С. Платенкиной (в замужестве Тихоновой), питалась очень скверно.

Цыбик чая за 2 копейки на заварку, да по 2 фунта черного хлеба на взрослого — вот зачастую и весь суточный рацион Мичуриных. Все, что зарабатывала семья, тратилось на семена, растения и инвентарь.

К этому времени у Мичурина уже зародилась идея пополнения ассортимента средней полосы России лучшими сортами, «что при тогдашних моих слишком поверхностных знаниях предпринятого дела,— писал он, — казалось легко выполнимым, но затем впоследствии выяснилась вся тяжесть взятого мной на себя труда. Потребовалось глубокое изучение как жизни растений вообще, так, в частности, и влияния разных климатических и почвенных факторов на разные формы строения организма каждого вида растений».

В течение последующего ряда лет Мичурин с жадностью набрасывается на изучение русской и иностранной литературы по садоводству. Но в книгах он не находит ответа на множество волнующих его вопросов. Это заставляет его расширить самостоятельные наблюдения и исследования в саду. Мичурин стремится во чтобы то ни стало вырвать у природы ее тайны.

Следует сказать, что к этому времени развитие русского садоводства стояло на крайне низком уровне. «В течение целых столетий,— писал впоследствии Мичурин, — не принималось почти никаких мер к его улучшению, в особенности в средней и северной частях Европейской России». Знаменательно то, что в России, вплоть до 1915 года, когда была учреждена кафедра по плодоводству в Петровской, ныне Тимирязевской, академии, не было ни одного высшего учебного заведения, которое бы готовило квалифицированных специалистов по плодоводству.

Полнейший застой теоретической мысли, отсутствие разработанных приемов агротехники, исключительная бедность ассортимента и полная безалаберность в его распределении — все это было характерно для плодоводства царской России. Известно, что из всего громоздкого ассортимента плодовых и ягодных растений только 20% его имели действительную хозяйственную ценность, тогда как остальные 80% являлись лишь обременением для садов. Садоводство было мелким, раздробленным. Из общей площади садовых насаждений страны в 600 тысяч гектаров более 3/4 садов имели площадь менее 1/4 гектара.

В своих работах Мичурин так характеризует ассортимент плодовых растений старой России: «После тринадцати лет всестороннего теоретического и практического изучения жизни растений, садоводства и его нужд в средней России, после того, как я объехал и осмотрел все выдающиеся сады (1887 год) и питомники, а также и после личного испытания качества сортов плодовых растений, годных для культуры в средней и северной частях Европейской России, я пришел к заключению о слишком низком уровне состояния садоводства у нас. Сортименты были крайне бедны и кроме того засорены различными полукультурными, а иногда и прямо дикими лесными деревьями. Из основных сортов по продуктивности в то время повсюду фигурировали на первом плане: из яблонь — одни «антоновки», «боровинки», «скрижапели», «анисы», «грушовки» и тому подобные; из груш — «бессемянка», «тонковетка», «лимонка»; из вишен — «владимировка» и ее сеянцы; из слив — различные сеянцы чернослива и терна. Среди груш совершенно не было зимних сортов. Что касается черешен, абрикосов, персиков и винограда, то эти виды плодовых растений только изредка встречались в оранжереях, о культуре же их в открытом грунте не было и помину».

Наиболее крупные сады были сосредоточены в хозяйствах помещиков, монастырей, кулацкой верхушки деревни. Первые из них нередко пользовались услугами иностранных специалистов, без учета климатических, почвенных и других условий переносивших методы ухода и сорта своей родины в обстановку русской действительности, где и то и другое давало одинаково скверные результаты.

Как теория, так и практика русского садоводства нуждались в революционном преобразовании. Эту миссию смело взял на себя одинокий исследователь Мичурин.

К сожалению, Мичурин увлекся в ту пору акклиматизацией растений. В России эту школу возглавлял московский плодовод д-р А. К. Грелль (80-е годы). Сущность этого учения заключалась в признании возможности распространения нежных иностранных (главным образом западноевропейских) и наших южных сортов в суровых климатических условиях средней полосы России путем прививки их на наши холодостойкие дички. Последние, по мнению Грелля и его единомышленников, могли передать изнеженным сортам юга и запада свойство выносливости.

Мичурин потратил на изучение и проверку этого метода более десяти лет ценнейшего времени и наконец отверг его как совершенно ложный. «Несмотря на применение мер пресловутой акклиматизации, — писал впоследствии Иван Владимирович, — иностранные пришельцы — деревца — страдали, хирели и в конце концов, за весьма редкими исключениями, окончательно погибали» .

В жизни Мичурина это был этап тяжелых неудач и горьких разочарований. «Немало пропало труда и времени на выполнение опытов этого ошибочного способа, — говорит Мичурин, —пока я наконец убедился в полной непригодности его». Но, работая над акклиматизацией растений, Иван Владимирович накапливал опыт и в результате глубоких наблюдений пришел к ряду интереснейших открытий. Одно из самых интересных из них послужило причиной окончательного разрыва ученика — Ивана Владимировича Мичурина с учителем — Греллем.

Работая над окоренением черенков вишни (обычно не окореняющихся), Мичурин при помощи открытого им способа легко окоренял черенки различных сортов этого вида растений. Успех побудил его выступить в печати. Он послал статью Греллю, редактировавшему тогда журнал «Русское садоводство». Через некоторое время рукопись была возвращена Ивану Владимировичу с надписью редактора: «Не пойдет. Мы печатаем только правду». Рассерженный Мичурин выкопал полдюжины черенков с пышно развившейся корневой системой и послал их без всякого письма Греллю. Тот прислал пространное извинение и просил вернуть статью. Мичурин оставил письмо без ответа. Тогда посредником для улаживания конфликта, по просьбе Грелля, выступил заместитель его по редакции генерал А. П. Гамилиан. Но Мичурин так и не дал статьи. В скором времени Иван Владимирович отказался от метода греллевской акклиматизации, и с этого периода начинается новый этап его работы в области массового отбора и гибридизации плодово-ягодных растений.                                                                                                                              Мичурин - творец новых растительных форм

1886-1887 годы — кризис акклиматизаторских увлечений Мичурина и наметка широкого плана улучшения плодово-ягодных растений средней полосы России путем массового отбора и гибридизации. От первого способа — массового отбора растений, выращенных из семян лучших плодов, Мичурин спустя много лет отказался: «Но в конце концов, — писал он, — полученные мною результаты убедили меня в недостаточности улучшения полученных таким путем новых сортов. Выяснилось, что отобранные сеянцы лучших местных сортов давали лишь незначительный перевес в своих качествах против старых сортов, а сеянцы, полученные из семян иностранных сортов, в большинстве оказались невыносливыми и вымерзли».

Встреча с известным крымским ученым-садоводом д-ром Бетлингом (ярым противником акклиматизации плодовых растений по способу д-ра Грелля) и поощрительное отношение его к планам Мичурина в значительной степени способствовали переходу последнего к методам гибридизации.

«Мне пришлось ввести в дело гибридизацию, — пишет он,— то есть скрещивание лучших по продуктивности и вкусовым качествам иностранных нежных сортов плодовых растений с нашими местными выносливыми сортами. Это дает возможность гибридным сеянцам соединить в себе наследственно-переданные им от скрещенных между собой растений-производителей красоту и лучшие вкусовые качества иностранных сортов и выносливость наших местных морозостойких форм».

В 1888 году Мичурин кладет в России начало селекции плодово-ягодных культур. На Турмасовском участке он организует впервые в истории русского плодоводства гибридизационно - помологический питомник. К этому времени у Мичурина уже имелось 10 тысяч сеянцев выведенных им двух замечательных сортов вишни — «мелколиственной полукарликовой» и «плодородной карликовой Мичурина». В этом же году он навсегда порывает с профессией железнодорожного конторщика и ремонтера и поселяется в своем маленьком домике, выстроенном в центре питомника. Здесь, неутомимо работая в питомнике, он находит время и для публицистической деятельности. С 1888 и до 1917 года Мичурин помещает многочисленные статьи в журналах: «Русское садоводство», «Вестник садоводства, плодоводства и огородничества», «Сельский хозяин», «Садоводство и огородничество», «Прогрессивное садоводство и огородничество» и др. Эти статьи посвящены вопросам селекции, помологическому описанию выведенных Мичуриным сортов, выяснению взглядов автора на менделизм и т. д. Эта деятельность создает Ивану Владимировичу известность среди садоводов России и заграницы.

Несмотря на то что имя Мичурина уже связывается с рядом новых сортов плодово-ягодных растений, из которых сорт вишни «плодородная Мичурина», выведенный Иваном Владимировичем в 1890 году, уже приобрел в США и Канаде широкую известность как самый морозоустойчивый и обильно урожайный, Мичурин по-прежнему остается без какой бы то ни было материальной помощи. Это заставляет Ивана Владимировича заложить небольшой коммерческий питомник, доходы с которого дают ему возможность продолжать свою научную работу.

1888 и 1900 годы — это годы глубоких экспериментальных работ, поисков правильного подбора пар растений-производителей. Скрещивая растения, которые росли в одной и той же местности, или в местностях, сходных по климатическим и почвенным условиям, Мичурин получал в большинстве случаев слабые и болезненные метисы. Они упорно удерживали наследственно переданные им отрицательные качества одного из растений-производителей и поэтому плохо приспосабливались к нашей (в данном случае новой для них) местности. Например, скрещивая нежные французские сорта с сортами юга России (растения брались из районов, сходных по климату), Мичурин десятки раз получал гибриды, неспособные жить в климатических условиях Козлова. Когда же Мичурин при подборе пар растений отдавал предпочтение представителям, более далеким по районам своего географического обитания, он подмечал, что полученные от их скрещивания гибриды легче и полнее приспосабливаются к условиям средней полосы России.

В поисках подходящих для гибридизации растений-производителей Мичурин просиживал ночи над литературой по ботанике и картами географического распространения дикой плодово-ягодной флоры. Он стремился найти и изучить растительные формы, которые в результате скрещивания с культурными сортами могли бы передать своему потомству морозостойкость и неприхотливость к условиям произрастания.

Мичурин тщательно заносил в свою объемистую записную книжку ареал интересующих его растений, вычерчивал планы местности, записывал адреса населенных пунктов и нужных ему лиц.

Разрабатывая проблему продвижения плодоводства в северные районы, Мичурин впервые в истории селекции обратил внимание на диких представителей восточно-азиатской флоры, которые как нельзя лучше отвечали осуществлению его идеи.

Иван Владимирович утверждал и доказал это своей работой, что осеверение плодоводства вполне возможно с помощью создания плодовых гибридов, полученных от «брака» восточно-азиатских диких растений с культурными растениями юго-западных стран.

Дикие восточно-азиатские формы плодовых растений, взятые в качестве исходных форм, в качестве «посредников» при скрещивании с культурными, оказались в руках Мичурина могучим оружием для победы над суровым климатом севера. В поисках необходимых для скрещивания исходных форм Мичурин широко пользовался услугами путешественников, охотников, участников научных экспедиций. Среди этих людей, оказывавших Ивану Владимировичу ценнейшие услуги еще до революции, мы встречаем имена Куроша — полковника пограничной охраны на границе Монголии (добывшего Мичурину косточки интересовавшего его сорта абрикосов из буддийского монастыря близ станции Уцзими и поселка Куа-Цотенза), братьев Худяковых — зверобоев из Уссурийско-Амурской тайги, известного исследователя Дальневосточного края В. К. Арсеньева и интродуктора Вашингтонского сельскохозяйственного института проф. Франка Н. Мейера и др.

Пользуясь помощью своих друзей и почитателей, Мичурин получал для своего питомника из Кореи, Манчжурии, Северного Китая, Уссурийско-Амурской тайги, Тибета, Гималаев, Тянь-Шаня, Памира, Алтая, Ферганы дикие яблони, груши, вишни, сливы, абрикосы, миндаль, персики, орехи, виноград, актинидии и другие растения.

В период с 1878 по 1893 год Мичурин собрал коллекцию, включающую более 600 видов и сортов плодовых растений. Он бережно растил, воспитывал и скрещивал представителей дикой флоры с культурными высокопроизводительными сортами Франции, Германии, Крыма, Кавказа. Среди тысяч полученных гибридов он тщательно выбирал все, что урожайно, хорошо по вкусу, выносливо и годится для севера.

Между 1890 и 1898 годами в Турмасовском питомнике под Козловом впервые появляются невиданные здесь ранее, зимующие в открытом грунту: ренклод, черешня, виноград. Растет число ценных гибридов, многие из них уже вступают в пору плодоношения. И в это время Мичурин убеждается в своей новой ошибке, приведшей к тяжелым последствиям. После тщательной проверки он обнаруживает, что почва питомника, представляющая собой мощный чернозем, является слишком жирной и «балует» гибриды, делая их менее холодостойкими.

Эта ошибка Мичурина обогащает науку замечательными выводами, сделанными Иваном Владимировичем. Он пишет: «Ни в коем случае не следует давать сеянцам тучного состава почвы, а тем более надо избегать применения каких-либо удобрений, усиливающих рост сеянцев. В противном случае в строении организма будут слишком доминировать в своем развитии наследственно переданные ему свойства сортов, взятых из более теплых стран. Конечно, от воспитания на тучной почве при отборе в однолетнем возрасте получалось лучших сеянцев гораздо больший процент, но все же они для культуры в нашей местности по невыносливости были совершенно негодны».

Менее стойкую натуру неудача с Турмасовским участком сломила бы, но Мичурин, хотя и тяжело переживший этот неожиданный удар, вызвавший коренную перестройку в его взглядах на условия воспитания гибридных сеянцев, находит в себе достаточно сил и решимости, чтобы начать новый период своих исследовательских работ. Настоящий ученый-энтузиаст, он воспринимает ошибку прошлых лет как неопровержимое доказательство огромного влияния, оказываемого климатическими и почвенными условиями на формирование нового растительного организма, нового сорта и его качеств. Иван Владимирович решает переменить место своей растительной лаборатории и порвать с Турмасовским участком.

После долгих поисков он находит в окрестностях Козлова, у излучины реки «Лесной Воронеж» заброшенный поемный участок площадью в 12 десятин, принадлежавший помещику Агапову и надворному советнику Рулеву. Участок этот представлял собой клочок долины реки с тощим, вымытым наносом, испещренный ручьями, болотами и оврагами. В межевом плане губернского землемера инженера М. Попова про него было сказано: «В означенном участке поселения не было, а земля лежала впусте».

Купив этот участок в 1899 году, Мичурин построил па нем небольшой дом и в 1900 году перенес своих питомцев из прежнего питомника в новые условия произрастания. Переселение питомника на новое место окончилось потерей значительной части замечательной растительной коллекции Ивана Владимировича. Кроме того все растения старше десятилетнего возраста погибли. Но Мичурин мужественно перенес и это. Его предположения полностью оправдались. Впоследствии он писал: «При воспитании же сеянцев при суровом режиме, на тощей почве, хотя и меньшее число их было с культурными качествами, но зато они были вполне стойкими к морозу».

Таким образом Мичурин наконец нашел то, что он искал так много лет. В дальнейшем именно этот участок превратился в центральное отделение селекционно-генетической станции им. Мичурина, и сам он работал здесь до конца своей жизни.

Несколько ранее, а именно в 1896 году, Мичурина впервые посетил упомянутый выше американский интродуктор-исследователь проф. Франк Н. Мейер. Он вывез от Мичурина в США коллекцию яблонь, вишен и слив. В этот период Мичурин был избран почетным членом Калужского отдела Общества садоводства и американского ученого общества «Бридерс». Но это ни в малой степени не улучшило материального положения Мичурина, ни мало не способствовало развитию его дела в России.

Положение Ивана Владимировича не улучшилось и в период 1900-1905 годов, когда им уже был выведен ряд прекрасных сортов яблонь («кандиль-китайка», «ренет бергамотный», «шафран северный осенний», «антоновка полуторафунтовая», «парадокс»), груш («бере зимняя Мичурина», «бере победа», «суррогат сахара», «бергамот новик»), слив («ренклод реформа», «терн сладкий») и винограда («северный белый», «северный черный»).

В 1905 году Мичурину исполнилось 50 лет. В этот период он уже приходит к следующему этапу своей деятельности, связанному с крупнейшими открытиями и достижениями, — к работам над вопросами межвидовой гибридизации.

Позади многие годы тяжелого труда. Будущее, в условиях существовавшего режима, без надежды на помощь, рисует ему мрачные перспективы. Мичурин остро переживает свое одиночество. Чуждый рекламе, лишенный мелочного чувства тщеславия, Иван Владимирович не может оставаться равнодушным к дальнейшей судьбе своего деда. Средств, для широкой постановки научной работы не было. На фоне выдающихся достижений — кустарничество и вопиющая бедность, граничащая с нищетой.

Официальная, затянутая в мундир, наука упорно не признает Мичурина. По-прежнему не прекращаются мелкие издевательства над гениальным ученым. Единственному в России экспериментальному саду Ивана Владимировича Козловские мещане дают издевательское название «Эльдорадо».

Страшась гибели всего своего дела, доведенный до крайности окружающей его обстановкой травли, Мичурин пытается прибегнуть к помощи царского правительства. Эту мысль ему подает губернский инспектор сельского хозяйства Марфин. Последний был единственным чиновником департамента земледелия, который понимал и высоко ценил работу Мичурина. Он сам берется за продвижение просьбы Ивана Владимировича.

15 ноября, в разгар событий 1905 года, Мичурин послал в департамент с Марфиным доклад, в котором он «старался выяснить всю важность и необходимость дела улучшения и пополнения ассортимента плодовых растений...» и предлагал также организовать на базе его работ школу садоводства.

Ходатайство Мичурина пошло по бюрократическим ступеням государственной машины монархической России и первым результатом этого явилось «освобождение» либерально настроенного Марфина за настойчивость и «дерзкие» упреки «в слепоте», сделанные по адресу высоких чиновников департамента, от обязанностей инспектора сельского хозяйства Тамбовской губернии. Самому же Мичурину директор департамента Крюков ответил лишь 14 февраля 1908 года, то есть через 2 года 3 месяца. Ответ этот является образцом косности и бездушия царских чиновников. Вот текст этого письма: «Из представленной Вами 15 ноября 1905 года докладной записки, из отзывов специалистов и из периодической сельскохозяйственной печати департамент земледелия имел случай ознакомиться с Вашими опытами по садоводству и оценил их полезное значение. Оказывая в редких исключительных случаях пособия частным лицам на продолжение их опытов по садоводству и плодоводству, департамент земледелия нашел бы возможным воспользоваться и Вашей опытностью и знаниями, если бы Вы признали возможным принять на себя постановку опытов по садоводству по инициативе департамента и вообще исполнять некоторые поручения его в этой области. Директор Н. Крюков

Департамент отклонил предложение Мичурина о принятии питомника в ведение казны. Годовое вознаграждение в 3 000 рублей, о котором просил Мичурин, показалось департаменту непомерно высоким. Возмущенный всем этим, Мичурин отказался исполнять «поручения департамента». Он отлично понимал, что принятие этих условий означало прекращение его смелых опытов и исканий и превращение его из исследователя в послушного чиновника. Интересно сопоставить этот факт, ярко рисующий отношение помещичье — буржуазного правительства старой России к замечательному самородку-ученому, с тем, как оценивались уже в то время труды Мичурина за границей.

Частые посещения Ивана Владимировича американским профессором Ф. Н. Мейером сделали имя Мичурина популярным не только среди ученых, но также и в официальных кругах США. В конце 1912 года профессор Мейер в интервью с русским садоводом и сотрудником журнала «Прогрессивное садоводство и огородничество» Д. Кашкаровым, сопоставляя работы Бербанка и И. В. Мичурина, заявил: «Все располагает в пользу последнего. Будь в Америке такой Мичурин, там озолотили бы его. Насколько у Бербанка происхождение нового сорта секретно, настолько у Мичурина ясно. Происхождение каждого сорта подробно им выражено, а это главная задача производителя, чтобы ознакомить потребителей с достоинством сорта».

18 марта 1913 года Мичурин получил от заведующего отделом интродукции департамента земледелия США Д. Ферчайльда письмо следующего содержания: «Наш исследователь Франк Н. Мейер после разговоров с Вами в январе написал нам, что Вы согласны прислать нам список Ваших новых и замечательных гибридов; также список дикорастущих видов, собранных Вами и по Вашему мнению более способных устоять климатическим крайностям, чем обыкновенные русские разновидности этих фруктовых деревьев. Эти гибриды и новые виды могли оказаться полезными в наших опытах, которые мы теперь производим с деревьями и кустарниками в наших северо-западных степях. Не будете ли Вы добры приготовить этот список в такой форме, чтобы мы могли получить представление о том, какое количество каждого вида Вы могли бы нам доставить и какое вознаграждение Вы желали бы получить. Если Вы согласны продать весь имеющийся у Вас материал, то не будете ли Вы добры назначить цену за каждый вид отдельно. Если Вы желаете продать всю коллекцию, будьте добры назначить цену за всю коллекцию, и мы решим: можем ли купить ее за назначенную Вами цену или нет. Вопрос относительно запаковки и пересылки материала должен быть решен Вами. Я был бы очень рад узнать Ваше мнение, как Вы хотели бы это сделать и сколько будет это стоить, чтобы все это сделать наилучшим образом... Я уверен, что мы можем придти к соглашению, которое будет взаимно выгодно для России и для Соединенных штатов и для Вас лично. Если Вы пожелаете какие-либо североамериканские растения для проведения опытов с ними, мы будем крайне рады достать и послать Вам их совершенно бесплатно, — если в малом количестве. В ожидании ответа от Вас, я остаюсь с почтением Дэвид Ферчайлъд»

Однако заманчивые предложения департамента земледелия США мало интересовали Мичурина. Чуждый интересам личного обогащения, Иван Владимирович отказался продать Америке свою коллекцию. Он считал, что садоводство — это дело целого народа, что оно «является после полеводства одним из самых полезных для здоровья народонаселения занятий и самым продуктивным в смысле доходности, не говоря уже об облагораживающем и смягчающем влиянии его на характер человека».

Себя и свое дело он посвящает развитию отечественного садоводства.

Растущая за границами старой России и главным образом в США популярность Мичурина не могла ускользнуть от внимания царских чиновников. Дело касалось престижа правительства, и канцелярия Николая II послала в Козлов к Мичурину одного из своих видных чиновников — полковника Салова. Полковник, приехав в Козлов, был крайне удивлен как убогим видом усадьбы Мичурина, состоящей из кирпичного флигелька да плетневого сарая, так и бедной одеждой ее владельца, которого он принял сначала за сторожа. Не заходя в питомник, Салов ограничился обозрением его плана и рассуждениями о святости «патриотического долга», малейшее отступление от которого «граничит с крамолой».

«Визит» Салова кончился тем, что Мичурин через полтора месяца получил два креста: Анну 3-й степени и Зеленый крест «за труды по сельскому хозяйству». В этом выразилась вся «помощь» царского правительства замечательному ученому.

Менее чем через год (в 1914 году) после «награды» Мичурин писал: «Годы ушли и силы истощены... Крайне обидно проработать столько лет для общей пользы даром и на старость не иметь для себя никакого обеспечения...».

Разразилась мировая империалистическая война. Коммерческий питомник Мичурина работал плохо. Материальное положение Ивана Владимировича еще более ухудшилось, а в следующем 1915 году Мичурин перенес два крупных удара, которые еще более подорвали его дело. Обильный паводок ранней весной затопил весь питомник, а последовавшие за ним сильные морозы и спад воды разрушили льдом всю школу двухлеток, предназначенных к продаже. При этом погибли многие гибриды.

Летом в Козлове свирепствовала эпидемия холеры. Александра Васильевна, верный товарищ, безропотно деливший с Иваном Владимировичем тяжелый труд и невзгоды, захворала и умерла. Несчастья, следовавшие одно за другим, чуть окончательно не сломили силы Мичурина.

К счастью, в годы войны он нашел определенное подтверждение своих взглядов и суждений относительно закона наследования у растений и методики выведения новых сортов. Успех опытов и теоретических изысканий удержал Мичурина на прежнем уровне его деятельности, дав Ивану Владимировичу силы подавить личное горе.

В этот период начали плодоносить многие гибриды: «бельфлер» × «китайка»; «антоновка» × «яблоня Недзвецкого»; «белый зимний кальвиль» × «китайка»; «ренет ананасный» × «китайка»; «уссурийская груша» × «бере диль»; «уссурийская» × «бере Гарниш Гарницкий»; «бере Лигеля» × «сеянец бергамота» и др. К этому же времени относится первое плодоношение актинидии «коломикта» и первое цветение лилии «фиалковой» и многих других гибридов.

Каждый новый успех заставляет Мичурина удваивать упорство и энергию. Он подолгу работает в саду я в то же время успевает писать много статей. Почти каждый номер журнала «Прогрессивное садоводство и огородничество» начинается передовицей Мичурина. Теперь он уже твердо убежден в правильности своего пути.

Кроме работ, печатающихся в виде отдельных журнальных статей, освещающих материалистический характер взглядов Мичурина и вносящих в теорию и практику садоводства принципиально новые положения¹, у Ивана Владимировича накапливается целый архив черновых записей различных наблюдений над выведением новых сортов растений, множество фотографических снимков растений с натуры и т. д.

¹Большинство этих статей помещено в сборнике «Мичурин о плодоводстве», изданием под редакцией директора Научно-исследовательского института им, Мичурина В. А. Одинцова издательством Сельхозгиз в 1934 году.

Все это составляло ценнейший материал для капитального труда, но издать его Мичурин не мог. В 1916 году студенческий кружок любителей садоводства при Петровской сельскохозяйственной академии (ныне Московской академии им. Тимирязева) запросил Мичурина, вышел ли из печати его труд о выведении новых сортов плодовых растений. Вот ответ Ивана Владимировича: «Дело в том, что для издания такого сложного и очень объемистого сочинения потребуются большие денежные средства, а их нет. Затем, для научной обработки и систематического изложения накопившихся в течение 49 лет в количестве нескольких тысяч страниц текста и нескольких сот фотографических снимков с натуры необходимо затратить много труда».

Никто не хотел помочь Мичурину в издании его ценнейших работ. Сам же он не имел, с одной стороны, средств, а с другой — времени на обработку материала. Отсутствие достаточно квалифицированных помощников не позволяло Мичурину оставить работу в питомнике для подготовки к печати книги.

Многочисленные статьи Мичурина, его смелые положения, подкрепленные многолетним опытом, взрывали огромной революционной силой, заложенной в них, заплесневелые истины о неизменности видов, о бессилии человека перед естественным течением формообразовательных процессов в растительном мире. Именно в этом и следует искать ключ к пониманию того похода враждебного замалчивания, игнорирования открытий Мичурина и нежелания печатать его капитальные труды, какими встречала «официальная наука» работы Ивана Владимировича.

Мичурин — творец новых растительных форм, смелый преобразователь природы — был отделен от миллионов истинных тружеников земли, ждущих от науки помощи, непреодолимой преградой, воздвигнутой строем самодержавия. И именно поэтому работы Ивана Владимировича не оказали и не могли оказать никакого преобразующего влияния на развитие садоводства в дореволюционной России. Они по сути дела уже составляли дар Мичурина новому революционному строю диктатуры пролетариата. Только Великая Пролетарская Революция, соединив науку с творческой мощью освобожденного рабочего класса и трудящегося крестьянства, раскрыла перед Мичуриным широчайшую перспективу работы на пользу человечества. Мичурин блестяще сумел использовать эти новые возможности, с исключительной преданностью до конца жизни отдавая себя и свои знания любимому делу совершенствования растительных форм и развития отечественного садоводства.

Мичурин, не покидавший своего питомника в течение всего периода февральской революции, на другой жe день после того, как власть перешла к советам, несмотря на то, что на улицах еще продолжалась стрельба, явился в только что организованный уездный земельный отдел. Здесь он встречается с бывшим батраком Дедовым — комиссаром земельного отдела — и заявляет ему: «Я хочу работать для новой власти».

С этого момента начинается новая эпоха в жизни и работе Ивана Владимировича. Первый же день ее знаменуется чутким и внимательным отношением к Мичурину со стороны большевиков — представителей рабоче-крестьянской власти. Дедов с радостью встречает предложение ученого-труженика и просит его продолжать свою полезную работу. Он распоряжается созвать по делу Мичурина сегодня же заседание коллегии, обещает поставить в известность Наркомзем и предлагает земельному комитету Донской слободы немедленно принять меры к охране питомника. Он оказывает Ивану Владимировичу материальную помощь и снабжает всю его семью продовольствием.

Царское правительство в течение 42 лет деятельности Мичурина не хотело признавать его и отказывало ему в малейшей помощи. Советская власть в первые же дни своего существования, несмотря на разруху и свирепствовавшую гражданскую войну, оказывает Мичурину всестороннюю поддержку, правильно оценив его труды.

Сохранились интересные документы того времени. 18 июля 1918 года, когда Иван Владимирович уже фактически работал на средства, получаемые от государства, и когда оформлялось дело национализации питомника, тов. Дедов писал ему: «Препровождая при сем копию постановления Коллегии от 29 июня и копии отношений в местный совет и Московский комиссариат земледелия, агрономический отдел просит Вас, Иван Владимирович, покойно продолжать Вашу исключительно полезную для родины работу...».

Великое дело обновления земли начинается с Великой Пролетарской Революции.

После того как питомник был изучен, Коллегия Козловского уездного комиссариата земледелия в своем заседании от 29 июня 1918 года постановила: «Вследствие того, что плодовый питомник Мичурина при Донской слободе, в количестве 9 десятин, по имеющимся в комиссариате документальным сведениям является единственным в России по выводке новых сортов плодовых растений,... признать питомник неприкосновенным, оставив его временно до передачи в ведение Центрального комитета (Наркомзем) за уездным комиссариатом, о чем известить соответствующие волостной и местный советы, Мичурину предоставить право на пользование питомником в размере 9 десятин и просить продолжать полезную для государства работу по своему усмотрению. На производство работ выдать пособие в размере 3 000 руб., одновременно с сим сообщить о состоявшемся постановлении Московскому комиссариату земледелия (Наркомзем) с просьбой о принятии указанного питомника в свое ведение и под свое руководство».

22 ноября 1918 года Народный комиссариат земледелия принял питомник в свое ведение и утвердил И. В. Мичурина в должности заведующего им с правом приглашения себе помощника и необходимого штата по своему усмотрению для более широкой постановки дела.

Весна 1919 года за все 44 года работы Мичурина была первой весной, когда с плеч Ивана Владимировича советской властью была снята забота о поиске средств на научные цели. Новое советское государство обеспечило Мичурина кадрами, средствами, материалами, всем необходимым, и Иван Владимирович с удесятеренной энергией берется за расширение своих научных работ. Количество экспериментов в его саду возрастает до нескольких сотен.

В то же время Иван Владимирович принимает деятельное участие в работах Наркомзема по созданию новой советской агрономии, консультирует по вопросам селекции, борьбы с засухой, поднятия урожайности, посещает местные агрономические совещания.

В одной из своих статей в 1919 году Мичурин, обращаясь к агрономам с призывом работать на пользу нового советского строя, пишет: «... и настоящим работникам дела садоводства явится возможность продолжать свою деятельность при новом строе, быть может, еще в более широком масштабе; лишь было бы искреннее желание работать для общей пользы, вести дело по пути прогресса, а не цепляться за прежние формы жизни и толочься на одном месте, нюнить о вчерашнем дне. Нельзя цепляться за часть, когда целое стремится вперед».

Он призывает плодоводов страны следовать его примеру, предупреждая, что «молодых советских плодоводов ждут многие тернии, разочарования, зато всякое новое открытие будет служить величайшей наградой и величайшим почетом в стране трудящихся». Он указывает, что в смелой борьбе с природой, с отжившими понятиями о бессилии человека перед ее стихийными силами — ключ к торжеству освобожденной науки.

«Плодоводы будут правильно действовать в тех случаях, если они будут следовать моему постоянному правилу: Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее — наша задача», — не раз говорит и пишет Мичурин.

В 1920 году Мичурин приглашает к себе на работу в качестве старшего своего помощника молодого энергичного агронома-плодовода И. С. Горшкова, работавшего в то время в Козлове в качестве уездного специалиста по садоводству. Тов. Горшков, страстный последователь Мичурина, но своей инициативе приступает к расширению базы для экспериментальных работ Ивана Владимировича. Пользуясь поддержкой местных органов власти, он в январе 1921 года приступает к организации отделения питомника на землях бывшего Троицкого монастыря, расположенного в 5 километрах от усадьбы и питомника И. В. Мичурина.

К этому времени Мичуриным было выведено свыше 150 новых гибридных сортов, среди которых насчитывалось: яблонь — 45 сортов, груш — 20, вишен — 13, слив (среди них три сорта ренклодов)— 15, черешен — 6, крыжовника — 1, земляники — 1, актинидии — 5, рябины — 3, грецкого ореха — 3, абрикосов — 9, миндаля — 2, айвы — 2, винограда — 8, смородины — 6, малины — 4, ежевики — 4, шелковицы (тутовое дерево) — 2, ореха (фундук) — 1, томатов — 1, лилии — 1, белой акации — 1.

Представители нового мичуринского ассортимента, главным образом яблонь, груш, вишен и слив, в количестве 50 000 штук деревьев были приобретены в период между 1888 и 1916 годами различными любительскими хозяйствами в 60 губерниях.

Подавляющее большинство сортов находилось в питомнике в состоянии маточных деревьев и не получило не только второй, но даже и первой репродукции. Кроме нового гибридного ассортимента в питомнике имелось свыше 800 видов исходных растительных форм, собранных Мичуриным с самых различных точек земного шара.

Многим мичуринским сортам и видам, не получившим размножения, грозила естественная гибель. Правильно оценив положение, Горшков спешил с организацией массового их воспроизводства на другой более обширной площади. Именно с целью репродукции мичуринских сортов он и приступил к закладке отделения основного питомника. Одновременно И. С. Горшков вел широкую устную и печатную пропаганду достижений Мичурина и работал над укреплением связи с научными центрами.

1922 год знаменуется для Мичурина рядом событий, оказавших сильнейшее влияние на дальнейшую судьбу его дела. 18 февраля 1922 года Тамбовский губисполком получает от Совнаркома телеграмму следующего содержания: «Опыты по получению новых культур растений имеют громадное государственное значение. Срочно пришлите доклад об опытах и работах Мичурина Козловского уезда, для доклада Председателю Совнаркома тов. Ленину. Исполнение телеграммы подтвердите. Управдел Совнаркома Горбунов»

В. И. Ленин проявил живейший интерес к работам Мичурина. В конце лета 1922 года Ивана Владимировича посетил председатель ВЦИК М. И. Калинин. Он долго беседовал с Мичуриным и знакомился с питомником. После своего посещения он прислал Мичурину посылку и письмо, в котором писал: «УВАЖАЕМЫЙ ИВАН ВЛАДИМИРОВИЧ. В напоминание о себе посылаю Вам небольшую посылочку. Не примите ее за акт благоволения лица власти. Это просто мое искреннее желание хоть чем-нибудь подчеркнуть уважение и симпатии к Вам и Вашей работе. С искренним приветом М. Калинин 15/ XII 1922 г.»

28 января 1923 года на докладной записке Мичурина по вопросу об отпуске средств на дальнейшее расширение работ питомника М. И. Калинин писал Народному комиссару земледелия тов. Яковенко: «ТОВ. ЯКОВЕНКО. Я думаю, что это дело надо провести в самом срочном порядке. Я не сомневаюсь, Президиум ВЦИКа пойдет навстречу».

Большую помощь в деле укрепления материального положения питомника оказывали представители местной власти (Предгубисполкома тов. Зайцев и Предуика тов. Янкин). Так например в дополнение к средствам, ассигнуемым центром, губернское экономическое совещание 19 марта 1923 года приписало к питомнику в качестве оброчных статей пять лучших садов и земельных участков общей площадью в 915 десятин.

В 1923 году в Москве была организована первая Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. Экспонаты Мичурина в виде растений, плодов и ягод, выведенных Иваном Владимировичем, произвели большое впечатление на участников выставки.

Экспертная комиссия, в состав которой входили видные ученые-профессора — Н. И. Вавилов, Г. К. Мейстер, П. Г. Шитт, Н. И. Кичунов и другие, присудила Мичурину высшую награду и преподнесла ему адрес следующего содержания: «ГЛУБОКОУВАЖАЕМЫЙ ИВАН ВЛАДИМИРОВИЧ! Эксперты 1-й Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, познакомившись с Вашими экспонатами, шлют Вам сердечный привет, пожелания здоровья и продолжения столь блестящих успехов в деле создания новых сортов. Москва, 12 сентября, 1923 года».

Собрание участников выставки крестьян и агрономов послало Мичурину приветствие.

В «День садоводства и огородничества» на выставке было проведено чествование Мичурина и послана ему телеграмма: «В день садоводства и огородничества на территории Всесоюзной выставки, чествуя маститых специалистов русского садоводства, специалисты, ученые, практики, рабочие и крестьяне шлют свой горячий привет и наилучшие пожелания успеха дальнейшей работы гениальному садоводу, гордости республики. Председатель проф. Шитт. Секретарь Рейборт»