Фотографы старого Козлова.

Изобретение и бурное развитие фотографии произошло в первой половине ХIХ века. Известно, что первая в России фото-студия под названием «Художественный кабинет» была открыта в Москве в 1840 году А. Грековым. В рекламе заведения говорилось, что изготовляются «портреты величиной с табакерку». Дошло это новомодное увлечение и до Козлова. И сегодня еще можно встретить фотографии конца XIX века- начала XX века.

Из ведомости о числе ремесленников в Тамбовской губернии за 1871 год узнаем, что в нашем городе в это время работал только один фотограф (мастер). Мы любим сравнивать наш город с Тамбовом, так вот в 1865 году там уже было фотографистов - 6 человек (3 мастера, 2 рабочих и 1 ученик), а в 1871 году фотографов - 10 человек (3; 3; 4).

Первая известная фотография в Козлове - фотография Ф.М. Голдфейн. 7 октября 1877 года Тамбовским губернатором было разрешено открытие фотографии в г. Козлове Динабургскому мещанину Файтелю Мердухову Голдфейн. По дошедшим до нас фотокарточкам, мы можем сказать, что в 1898 году фотография Ф.М. Голдфейна находилась по Московской улице в доме Рахманинова. На паспарту фотографий, указывается Санкт-Петербургская фотография Ф. Гольдфейн в Козлове, в доме Родионова на Московской улице. На одном из паспарту мне удалось обнаружить следующую надпись: «Фирма существует с 1877 года».

Фотограф Гольдфейн Фейтель Мордухович указан в составе русского фотографического общества в Москве с 1897 года, по адресу Юрьевский завод Екатеринославской губернии.

Я думаю, что будет всем интересно узнать об этом: «Я начал свой путь в 1884 году и застал фотографию в ранней стадии её развития. Но к тому времени, когда я начал заниматься фотоделом, фотографические мастерские превратились в коммерческие учреждения…

Снимки в большинстве – бюстовые, меньше в рост. Все очень просто скомпонованные, но малоинтересные по освещению. То была эпоха коллодионного процесса, состав эмульсии позволял хорошо передавать тонкие линии. Фотоснимки того времени чрезвычайно изящны и проработаны в тенях, но почти всегда суховаты по освещению, особенно портреты. Это объясняется отчасти низкой светочувствительностью пластинок, отчасти общепринятым стилем того времени, сохранившимся от эпохи дагерротипа, и в какой то мере неискушенностью самого фотографа.

 Некоторые фотографии в приемной Боретти были в овальных, покрытых черным лаком рамочках. В рамочку вложено тонкое паспарту, белое с золотым ободком. Другие в таких же черных рамках, но квадратных, с наугольниками. Внутри тоже тонкое паспарту с закругленными углами. Встречались рамки, покрытые серебряной муаровой бумагой, с выдавленными золотыми наугольниками. Это были рамки, когда-то употреблявшиеся для старинных гравюр. Посередине стены висел портрет мужчины, почти квадратный, выделявшийся по тем временам своим большим размером. Он был напечатан прямо с негатива (контактно), так как процесс увеличения тогда еще почти не практиковался. Портреты на стенах были, по-видимому, работами недавнего прошлого. На столе заказов лежали новые снимки различных размеров: «миньон», «визитные», «кабинетные», «макарт», «будуарные», более смелые по композиции и освещению, с различными фонами… Первое, что мне бросилось в глаза в павильоне, - это железные подставки, напоминающие орудия средневековых пыток. Впрочем, это были всего только безобидные «копфгалтеры» - головодержатели. Головодержатель – тяжелая чугунная подставка в человеческий рост, на верхнем конце которой прикреплена вилка, как у парикмахерского кресла. В такую вилку снимающийся упирался головой, чтобы не двигаться, так как выдержки при съемке были весьма продолжительными. Нужно было вплотную пододвигать подставки к голове снимающегося и устанавливать так, чтобы они не были заметны на снимке… Еще один предмет обратил на себя мое внимание – стоящий в стороне огромного размера фотоаппарат, так называемая камера. Камера была так велика, что внутри её мог бы улечься человек. А возле неё на полу стоял большой объектив, вполне соответствовавший своим размером камере. Объектив был неимоверно тяжел, поэтому для сохранения в целости передней части камеры он вставлялся в неё лишь тогда, когда производили съемку, а в остальное время стоял на полу. Круглый, блиставший желтизной меди, объектив был похож на небольшой самовар. Камера-фотоаппарат для съемки групп и портретов была размером 50х60 см… В павильоне я заметил много фонов-полотен с нарисованными салонами, летними и зимними пейзажами. Негативы, снятые на «зимнем» фоне, опрыскивались тушью, которая должна была изображать снег… Кроме фонов к обстановке павильона относилась мебель. Стояло обитое плюшем кресло, изогнутое в форме вопросительного знака. Такое кресло имелось почти во всех фотографиях. На нем снимались дамы стоя на коленях, опершись локтями на спинку, в позе, подчеркивающей линии талии и турнюра, который тогда еще носили. Затем стояли столики с резьбой, деревянная скамейка, раскрашенная под мрамор. В каждой приличной фотографии обязательно стояла балюстрада из папье-маше, прислонившись к которой снимался заказчик. Часто встречались камни, деревья из папье-маше….Кроме павильона существовало еще одно помещение – темная комната, лаборатория, где происходили все «таинства» - изготовление и проявление пластинок. Тогда еще фотографам приходилось самим делать пластинки кустарным способом. На особом станке стекло будущей пластинки тщательнейшим образом очищалось от малейшего пятнышка или пылинки. Затем стекло обливалось тонким слоем коллодия и погружалось в так называемую серебряную ванну (в раствор содержащий серебро), после чего нужно было спешить сделать съемку на мокрой пластинке, пока она не высохла. Затем негатив проявляли и закрепляли в соответствующих растворах с цианистым калием или гипосульфитом… Из лаборатории был ход в копировальную, то есть в комнату для печати. Что меня удивило здесь – это всевозможные штампы и приспособления для обрезывания и монтировки фотоснимков… Иерархическая лестница фотоученичества того времени была следующая: первая ступень – копировщик, то, кто печатал карточки, затем ретушер и, наконец, главное лицо – фотограф… Три года ученичества прошли (1887 г.), и вот я уже мастер на жаловании, но вместе с тем я чувствую, как мало знаю, как многому надо научиться. Но где и у кого? Ни одной книжки, ни одного учебного заведения… Единственное средство – ехать в Москву: там корифеи, у них работать, у них учиться… По дороге в Москву мне удалось устроиться помощником к одному из смоленских фотографов (Поссе). В Смоленске я впервые столкнулся с процессом увеличения, правда, тогда еще весьма примитивным. Увеличительный аппарат был приспособлен для работы дневным светом: конденсор собирал солнечные лучи, и изображение проецировалось на обычную альбуминную бумагу, причем увеличение экспонировалось в течение трех и более часов, затем портрет вирировался обычным для этой бумаги способом. Фотограф должен был откладывать все свои увеличения на весну и лето… Я поехал в Москву учиться, искать свои «университеты»… Положение мое было затруднительным. Должности ретушера и копировщика легче было получить, но я искал работы фотографа. В конце концов я поступил к Конарскому в качестве помощника фотографа… Оставаться в Москве долгое время без прописки было неразумно, да кстати, мне сообщили, что в Козлове нужен фотограф. Я снова пустился в странствия. Козлов, Одесса, Евпатория, Вильно, Варшава, города Америки... Куда только не бросала меня судьба! В те годы, на рубеже XX века фотография уже завоевала положение «изящного искусства». Но на деле ее эстетика, ее изобразительные средства все еще имели мало общего с подлинным искусством. Основным требованием фотографии была внешняя красивость, а для нее я не находил материала в Козлове. И я перебрался в Одессу».

Мы же возвратимся к фотографам г. Козлова.

Фотография И.С. Афанасьева. В списке типографиям, фотографиям и книжным магазинам находящимся в г. Козлове за 1894 год, указано, что 13 мая 1891 года свидетельство от Тамбовского губернатора за № 2053, на открытие фотографии в городе Козлове получил Верейский мещанин Иван Семенович Афанасьев. Тут, пока, поставим знак вопроса.

На паспарту, дошедших до наших дней фотографий, указана Московская фотография И.С. Афанасьева в Козлове, Московская улица (1899-1900 гг., 1906-1907 гг.), дом Попова. Почему Московская? Афанасьев имел фотографию в Москве, которая находилась по адресу: Петровка, Кузнецкий переулок, бывшая Риттер, существовавшая с 1884 года. В 1900 году Иван Семенович Афанасьев вступил в русское фотографическое общество в Москве, в качестве действительного члена.

На фотографии 1906 года говорится об увеличении портретов до желаемого размера. Паспарту к своим фотографиям И.С. Афанасьев заказывал в литографиях И. Покорного в Москве (1899-1905 гг.), Талбота в Вильне, О. Фаск в Варшаве.

Фотография А.А. Антонова. В списке типографиям, фотографиям и книжным магазинам находящимся в г. Козлове за 1894 год, указано, что 20 мая 1893 года свидетельство от Тамбовского губернатора за № 1752, разрешающее открытие фотографии в городе Козлове получил запасной старший писарь из Козловских мещан Александр Антонович Антонов. К сожалению, ни о нем, ни о его фотографии, на сегодняшний день более ничего не известно.

В 1901 году Илья Епифанович Епифанов открывает свое фотодело в Тамбове. Его фото-студия располагалась в доме Хаистова на Большой улице, а с 1902 года - в доме Устинова. Свою фотографию в г. Козлове он продает А.А. Кузнецову. Однако, в списке типографиям, фотографиям и книжным магазинам, находящимся в городе Козлове, поданном Козловским полицмейстером за № 692 от 14 октября 1903 года, числится фотография крестьянина Рязанской губернии Егорьевского уезда Васильевской волости Ильи Епифановича Епифанова со Свидетельством Тамбовского губернатора от 3 июля 1903 года.

22 января 1899 года, в своем прошении на имя губернатора он писал: «Желая открыть в городе Козлове, 1-й части, 18 квартала, на Архангельской улице, в доме Николаевой фотографическое заведение, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство разрешить мне открытие означенного заведения, выдав надлежащее свидетельство».

В марте 1902 года он обращается к Тамбовскому губернатору с новым прошением, в котором пишет: «Покорнейше прошу Ваше Высокопревосходительство прикажите выдать мне новое свидетельство – в виду истекшего срока прилагаемого за № 1713 на фотографические работы в г. Козлове на Московской улице в доме Павла Седых и прошу выслать таковое по месту моего жительства г. Скопин Рязанской губернии владельцу фотографии Василию Борисову Новикову».

Фотография А.А. Кузнецова. 20 января 1903 года в канцелярии Тамбовского губернатора было получено прошение крестьянина Тамбовской губернии Тамбовского уезда Больше-Липовецкой волости Александра Александрова Кузнецова, жительствующего в г. Козлове на Ильинской площади в доме Попова, следующего содержания: «Приобретая в г. Козлове на Ильинской площади в доме Попова фотографическое заведение, принадлежащее И.Е. Епифанову, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство разрешить мне иметь это фотографическое заведение, под моей собственной ответственностью, в чем и выдать мне свидетельство. При сем прилагаю две гербовые марки (80 коп.) восьмидесяти копеечного достоинства».

Без каких-либо проблем, уже 28 февраля 1903 года он получает свидетельство № 1426 от Тамбовского губернатора в том, что ему, разрешается приобрести фотографическое заведение принадлежащее Епифанову и находящуюся в г. Козлове и продолжать начатое последним дело, под его личною, Кузнецова, ответственностью, но с тем, чтобы им, Кузнецовым, были соблюдаемы все существующие и могущие впредь быть изданными правила до подобных заведений относящиеся.

Однако, вскоре его планы изменились. 8 июня 1903 года в канцелярии Тамбовского губернатора было получено прошение крестьянина Тамбовской губернии Тамбовского уезда Больше-Липовецкой волости Александра Александрова Кузнецова, живущего в г. Тамбове Дубовой улице в доме Е.Н. Яковлевой, написанное им 7 июня: «За прекращением дела в г. Козлове, желая открыть фотографию в селе Рассказове Тамбовской губернии его уезда, прошу Ваше Превосходительство разрешить мне открыть фотографию в выше сказанном селе, под моею личною ответственностью, на что и выдать мне свидетельство».

Фотография А.М. Юрьева. Еще одна фотография в Козлове была открыта в 1905 году Козловским 2-й гильдии купеческим сыном Александром Михайловичем Юрьевым, сыном владельца иконостасной мастерской. Его фотографические работы мне не встречались, но в одном из прошений на открытие фотографии в селе Мордове М.И. Савельевым, указывается просителем, что он обучался фотоделу в Козлове у Юрьева.

Фотография Е.П. Степановой. Разрешение на открытие фотографии в городе Козлове получила Екатерина Платоновна Степанова. 19 января 1906 года от Екатерины Платоновны Степановой, жительствующей в г. Козлове по Архангельской улице, дом № 55 квартира № 18, на имя Тамбовского губернатора написано прошение: «Имею честь покорнейше просить Вашего разрешения на открытие мною фотографического заведения в городе Козлове Тамбовской губернии».

Фотографии Е.П. Степановой встречаются и после революции 1917 года.

Фотография В.И. Епифанова. Разрешение на открытие фотографии в городе Козлове в 1909 году получил сын фотографа Ильи Епифанова - Василий.

25 сентября 1909 года свидетельство № 13038 от Тамбовского губернатора было выдано крестьянину Рязанской губернии Василию Ильину Епифанову в том, что ему, вследствие ходатайства его, разрешается открыть и содержать в г. Козлове фотографию, под его личною его ответственностью, по соблюдению всех установленных правил и временных Правительственных распоряжений, касающихся заведений подобного рода.

Его фотографические работы мне не встречались.

Фотография А.М. Лаврентьева. В Списке типографиям, литографиям, фотографиям и иным заведениям, производящим и продающим принадлежности тиснения в г. Козлове Тамбовской губернии на 1 июля 1910 года (а также на 14 августа 1911 года) указана фотография крестьянина деревни Гордино Волоколамского уезда Московской губернии Александра Матвеевича Лаврентьева, расположенная по адресу: Московская улица дом Хованского. Интересно, что в документах, известных сегодня, нигде не значится фотографическое заведение А.С. Иванова и А.М. Лаврентьева, хотя фотографии не редкость. Их фото-студия располагалась на Московской улице в доме Полянского. Что самое важное для исследователя, некоторые из них были подписаны снимающимися, а на некоторых стоят даты. Самая ранняя фотография Иванова и Лаврентьева, которую я видел, датируется 1903 годом, поздняя 1906 годом. Вывод – до 1910 года А.С.Иванов и А.М. Лаврентьев работали вместе в фотографическом заведении А.С. Иванова (Напомню, их было два). Затем их пути разошлись, и А.М. Лаврентьев открыл собственное фотографическое заведение.

«Самоубийство фотографа. 22 декабря прошлого (1911) года в г. Шацке покончил счеты с жизнью, отравившись цианистым калием, фотограф А.М. Лаврентьев, вывеска которого до сих пор висит на Московской улице, рядом со «Славянской» гостиницей. Непосредственная причина смерти – запутанность в денежных делах и всероссийский проклятый недуг, которым страдал покойный за последнее время. После него осталась вдова с малолетним ребенком на руках».

Фотография И.М. Ставского. На одной из интернет-страничек обнаружил фотографию А.Н. Луцкого с супругой. Фотография сделана в городе Козлове И.М. Ставским.

Фотография Е.В. Чугреевой. 5 марта 1914 года Тамбовским губернатором было получено прошение Московско-цеховой кондитерского цеха Екатерины Васильевны Чугреевой, живущей в городе Козлове на Московской улице в доме Кашкаровой: «Имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство разрешить мне открыть в городе Козлове на Московской улице в помещении дома Кашкаровой фотографию и колографию в чем и выдать надлежащее разрешение; при чем присовокупляю, что в городе Ельце я также содержала с 2 декабря 1913 года по 28 февраля 1914 года велографию в удостоверение чего прилагаю справку Елецкого городского полицейского управления».

14 апреля 1914 года на основании 158 статьи Устава о цензуре и печати было выдано свидетельство № 3787 от Тамбовского губернатора Екатерине Васильевне Чугреевой, «вследствие ходатайства её в том, что ей разрешается открыть в г. Козлове фотографию и колографию, но с тем,  чтобы ею в точности были соблюдаемы правила, как все ныне существующие, так и впредь могущие быть изданными относительно фотографических заведений». Из сведений Козловского полицмейстера от 10 июня 1914 года о типографиях, литографиях, фотографиях и т.п. заведениях, находящихся в г. Козлове, известно, что фотография и колография на Московской улице в доме Кашкаровой Московской цеховой мещанки кондитерского цеха Екатерины Васильевны Чугреевой была открыта с 23-го апреля 1914 года. Её фотографические работы мне не встречались.

Александр Владимирович Иванов, один из немногих, кто получил разрешение Тамбовского губернатора фотографировать торжества открытия мощей Святителя Питирима и все процессии, связанные с этими торжествами.

Пристава 1-й части г. Козлова докладывал Козловскому полицмейстеру: «Доношу Вашему Высокоблагородию, что просительница Анна Иванова Медведева проживает в г. Козлове и за время проживания её в означенном городе ни в чем предосудительном не замечена. Муж её, Карп Федоров призван на военную службу и находится в действующей армии. При ней находятся пять человек детей и 70-летний отец мужа её. До призыва мужа её на военную службу, последний занимался любительской фотографией. В настоящее время средствами к жизни и содержания семьи составляет казенное пособие. В виду вышеизложенного полагал бы возможным разрешить Анны Ивановой Медведевой заниматься любительской фотографией». Вполне возможно, что фотографии А.И. Медведевой и встречаются, но скорее всего они были сделаны без подписей и паспарту. Мне же встретилась фотография с чернильной надпечаткой на оборотной стороне - фотограф Медведев г. Козлов.

Фотография И.И. Михеева. 14 февраля 1916 года в канцелярии Тамбовского губернатора было получено прошение Раненбургского мещанина Ивана Ивановича Михеева, живущего в г. Козлове, 1-й части, близ Городского сада в своем доме на Набережной улице: «Препровождая при сем свидетельство, выданное мне на право производства мне фотографических работ в селении Козловского уезда за № 1869 под моею ответственностью. Ходатайствую пред Вашим Превосходительством о высылке мне такового же свидетельства на производство фотографических работ в городе Козлове в своем доме, а равно и в селении его уезда».

Свое первое свидетельство на разрешение производить в селениях Козловского уезда фотографические работы он получил 14 февраля 1909 г. № 1869, а свидетельство, разрешающее производить в г. Козлове и его уезде фотографические работы было получено им 6 апреля 1916 года за № 4792. В фондах Мичуринского краеведческого музея встретились несколько фотографий И.И. Михеева, датированных 1921 годом. На паспарту, изготовленных в литографии И. Гек в Москве, указан следующий адрес: г. Козлов Набережная улица, против Городского сада (в переулке) собственный дом № 104, 94 квартал.

Фотография А.А. Баталиной. 23 августа 1916 года в канцелярии Тамбовского губернатора было получено 23 августа 1916 года прошение Потомственной Почетной гражданки Анны Алексеевой Баталиной, живущей в г. Козлове по Екатерининской улице в доме № 5, Белкина: «Имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство о разрешении мне открыть в городе Козлове фотографию».